Сексу не прикажешь

Откуда есть пошел секс? Нерациональные теисты тычут пальцем в Библию. Там, мол, вся правда о начале начал. «И сотворил Бог человека по образу своему...мужчину и женщину сотворил». И молвил им: «Плодитесь и размножайтесь». Сказав это на седьмой день, отправился от трудов праведных покемарить под оливы. Толком не удосужился разъяснить девственным душам, как это самое «плодитесь и размножайтесь» совершать.



Но нашлась добрая душа – Змий, который был всех мудрее. Он-то и скормил сексдилетантам Адаму и Еве плоды с «древа познания». Вкусив их, эдемская парочка прозрела, что они голы, словно бубны. А секс, как известно, общение на голом энтузиазме. И пошло, и поехало…



Атеисты во главе с дедушкой Дарвиным упирают на развитие лобных долей мозга у проточеловека, отвечающих за «эротические оргазмоподобные переживания». У кого-то из прародителей человека гормон в неурочный час шибанул по чрезмерно развитым мозгам, и самец покрыл самочку. Действо обоим пришлось по душе. И они стали совокупляться по желанию, а не по надобности продолжения рода.



Это было как озарение. Познав секс, человек стал бесповоротно счастливым существом, что так же верно, как и то, что в гаремах нет плохих танцоров.


Человечество имело удовольствие пройти несколько этапов отношения к самому мирному из искусств.



Библейский кодекс строителя «земли обетованной»



На отношение к сексу в «земле обетованной» наложил отпечаток трагический сорокалетний исход евреев из Египта. Когда Моисей пересчитал по головам прибывших на постоянное место жительства израильтян, то разрешил использовать первичные половые признаки строго по назначению, без намека на половой экстремизм и всякое непотребство. Надо было срочно восстанавливать народонаселение.

Проституция, широко развитая в Египте, откуда сделали ноги вольнолюбивые иудеи, была изъята из обращения. Зоофилия приравнивалась к смертному греху: «Всякий скотоложник да будет предан смерти». Кровосмешение строго возбранялось: «Никто ни к какой родственнице по плоти не должен приближаться с тем, чтобы открыть наготу». Блудодейство с приглянувшейся чужой женой искоренялось. Прелюбодей и прелюбодейка, осмелившиеся нарушить заповедь: «И с женою ближнего твоего не ложись, чтобы излить семя…», предавались смерти.

Гомосексуализм – визитная карточка нашего расслабленного века, пресекался немилосердно: «Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною… да будут преданы смерти». Любовникам-виртуозам делали физическое предупреждение – мутузили каменьями до полного изгнания духа из грешных тел.

Основоположник практической мастурбации библейский Онан погорел на своем невинном увлечении. За то, что он сорил семенем куда ни попадя, Господь умертвил самостимулятора-сладостраста собственными руками.

Да, с правами человека на любострастие в «земле обетованной» была напряженка. Прямо-таки антисексуальный Гулаг, а не Иудея. С либидо было тогда не развернуться.

Эллада – страна героев и богов

Древняя Греция демонстрировала предельно либеральный подход к сексу. Эллины явили античному миру образец сексуальной раскрепощенности и многообразия. Фаллос – главное действующее «лицо» сексуальных утех, в античной Греции являлся не только символом мужского начала и женского счастья, но и знаком плодородия. Культ фаллоса зашел так далеко, что греки в качестве межевых обозначений и указателей на дорогах устанавливали гермы – четырехгранные столбы, увенчанные головой какого-нибудь бога или почитаемого грека. А с лицевой стороны столба приделывали детородный орган в «рабочем» положении.

Культура Древней Греции во многом определялась и культом педерастии. Все их божества являли собой яркие типы педерастов.

Это был не Олимп – главная малина богов, а какой-то притон убежденных мужеложцев. Боги повсеместно демонстрировали сексуальный универсализм. Например, предметом непреодолимой страсти главного олимпийского божка – громовержца Зевса был мальчик Ганимед. «В оные дни небожителей царь к Ганимеду фригийцу страстью зажегся» (из Овидия).

А воин-забияка всех времен и народов – Ахилл жестоко отомстил благочестивому женолюбу Гектору за смерть своего ученика-любовника Патрокла. «О бедер друга близость благодатная!» (из Лукиана), – восклицал над телом убиенного Патрокла разбитый горем воитель. Только смерть любовника вернула Ахилла под стены Трои. А так он был уже на чемоданах. Энтузиазм стяжать воинскую славу схлынул, а тут еще зарплату стали задерживать…

Несколько веков великие люди Эллады воспевали любовь между мужчинами, ставя ее несоизмеримо выше любви к женщине. Мудрейший Платон наставлял: «…чтобы при совокуплении мужчины с женщиной рождались дети и продолжался род, а когда мужчина сблизится с мужчиной – достигалось все же удовлетворение от соития…».

Благосклонно относились древние греки и к рукоблудию. Диоген (тот самый, что частенько обретался в бочке и просил Сашу Македонского не заслонять ему солнца) любил на ступенях Парфенона забавлять публику «сражением руки с Афродитой». При этом приговаривал: «Вот кабы и голод можно было так унять». Борьба с излишками гормона в Древней Греции была поставлена на широкую ногу. Публичные дома во всяком уважающем себя селе, под надзором должностных лиц, где свободному гражданину за один обод (около полутора пенсов) квалифицированно приводили плоть в равновесное состояние, где можно было разнообразить супружескую жизнь, а юношам усмирять возрастную гиперсексуальность. Кто имел более весомую мошну, мог обратиться к гетерам. От тружениц публичных домов их отличали утонченная образованность и бойкое остроумие; они знали, как и чем очаровать гражданина.

Но не век опьяняет чаша вина. В какой-то момент греки не заметили, как увлеклись культом секса в ущерб другим немаловажным занятиям, например, защите родины от внешнего супостата.

Во II веке до н.э. римляне, не шибко разбирающиеся в многообразии половых утех, в открытом бою сокрушили греческую фалангу, составленную из воинов-любовников. Но на свою беду латиняне переняли от побежденных все их сексуальные достижения. И, в конце концов, так расслабились в блуде, что их понесли по кочкам дикообразные сексуально неразвитые германцы.

«Молот Ведьм»

На смену греко-римской расслабухе пришел христианский аскетизм. «Не обманывайтесь: мужеложники Царства Божия не наследуют» – положил первый кирпич в стену между сексом и человеком святой Павел.

Церковь начинала после римского полового беспредела робко. Поначалу на сексуальные забавы мирян смотрели сквозь пальцы. Репрессиям подвергались лишь служители культа. Да и то их не шибко корили моралью строгой. Лесбийская любовь, весьма распространенная среди монахинь в VIII веке, стоила им пяти месяцев покаяния. Монахи, если их застукивали за гомосексуализмом, должны были год усмирять чувственность в беспрестанных молитвах.

Далее запреты крепчали, непринужденно переходя в маразм. Нагота есть грех. Сексуальные переживания – грязная похоть. Сексуальные игры (пусть даже с законной женой) – разврат. Добрачные сексуальные взаимоотношения – блуд. Табуировались даже слова, невольно вызывающие сексуальные ассоциации. В Англии нельзя было вслух в общественном месте произнести слово «бедро», даже если оно касалось продукта питания – куриной ножки. В России одно время неприличным считалось именовать куриные яйца яйцами. Их именовали птичьими плодами. Сексуальные изыски приравниваются к ереси. В XIV веке свободомыслящих любителей секса уже запросто приговаривали к аутодафе.

Апофеозом борьбы церкви с сексуальным любительством стал руководящий трактат «Молот ведьм» (1486 год). Вся вина за греховную слабость мужчин несправедливо возлагалась на женщину. «Если бы не женская извращенность, – гневались авторы демонологии, – мир был бы свободен от множества опасностей». Женщина признавалась исчадием ада. Очевидно, что инквизиторы, писавшие сей трактат, обладали клиническим сексуальным изъяном. Хотя католическая церковь официально не признавала перегибы монахов-доминиканцев, авторов «Молота», книга оказала решающее влияние на умонастроения католиков. Какой уж там секс с «исчадием ада».

Но отцы церкви явно перебдели. Стращать и не пущать – первейшее условие «эрегирования» запретного плода. Ведь сексу не прикажешь.

В XVI веке под видом высокого искусства изворотливые живописцы стали демонстрировать на своих полотнах обнаженные тела дебелых матрон. Шаг за шагом искусство отвоевывало у церкви то, что должно было по праву принадлежать народу.

Играй, гормон!

Человечество не могло долго терпеть сексуального «черносотенства». В XVII веке грянула буржуазная революция. На первое место вышла прибыль. А при 300% навара нет такого, на что капиталист «не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы». А так как секс по своему первородству – мероприятие рентабельное, то его стали ставить на промышленную основу.

Ко времени вспомнили слова Основателя, сказанные в доме фарисея в защиту блудницы, омывающей ноги Сына Человеческого: «А потому сказываю тебе: прощаются грех ее за то, что возлюбила много; а кому мало прощается, тот мало любит».

По мере развития СМИ моральные ценности средневековья рухнули. Щедро проплаченный пиар возьмет любую моральную крепость.

Подробно останавливаться на завоеваниях демократии нет смысла. Мы сами находимся внутри процесса и прекрасно осведомленны о достижениях секспрома.

XXI век успешно добивает островки церковных табу. Хотя рецидив средневековья, как ни странно, дает о себе знать в матери продвинутых демократий – США. В штате Юта легко могут организовать год тюрьмы за невинный супружеский блуд и полгода за добрачный секс. Ежели жених накатает телегу в суд на невесту, обвинив ее в отсутствии целомудрия, любимая может оказаться за решеткой. В штате Мэриленд (взвейся Майданом, сексуально раскрепощенная Украина!) мужичонке по имени Стивен Шохет отвесили 5 лет за... оральное излишество. В этом и в ряде других штатах «оралка» является аморалкой и приравнивается к уголовным преступлениям с тяжелым членовредительством.

Но это все ошметки «роскоши» эпохи «Молота ведьм». Ветер прогресса скоро сметет их с лица земли. Секс непобедим, потому что хочешь не хочешь, а хотеть надо.